StuG III оказался единственной машиной, произвёдшей впечатление на инженеров ЦНИИ-48 в 1941—1942 годах. Источник: wikipedia.org
Тевтонская броня
К началу 1942 года в Красной Армии накопился достаточный объём трофейной техники для организации полномасштабного исследования учёными и военными инженерами. В течение всего года под руководством специалистов ЦНИИ-48 – головного института, занимающегося броневой тематикой в СССР, досконально исследовалась вражеская техника. Во-первых, для создания методичек по борьбе с фашистскими танками, а во-вторых, для оценки сравнительного уровня развития отечественной и вражеской металлургии и инженерии. Участники испытаний надеялись в ходе работ подчерпнуть новые идеи для собственной отрасли.
В качестве объектов исследования выступали самые распространённые для своего времени бронемашины: танки T-I, T-IA, T-II, два T-III c 50-мм пушкой KwK 38 и 37-мм KwK L/45. В 1942 году ещё не был общепринятым термин «самоходная артиллерийская установка», поэтому изучаемый StuG III Ausf.C/D именовали «безбашенный средний танк «Артштурм» с пушкой калибра 75-мм». Интересно, что T-IV Ausf.F с короткоствольной 75-мм пушкой оказался по советской классификации тяжёлым танком! Очевидно, в ЦНИИ-48 посчитали, что немецкий танк массой 24 тонны вполне относится к классу тяжёлых, так как более крупной бронемашины у немцев тогда просто не было. Точнее о тяжёлых немецких танках в «Броневом институте» не знали, но об этом позже.
Трофейный огнемётный танк на полигоне в Кубинке. Источник: warspot.ru
В трофейной коллекции ЦНИИ-48 был также редкий огнемётный Flammpanzer II Flamingo, попавший в руки красноармейцев ещё в 1941 года под Смоленском. Машина воевала в составе 3-й танковой группы 101-го танкового огнемётного батальона. Огнемётный танк был оригинальной конструкции, специально приспособленной для установки ёмкостей со сжатым воздухом и огнесмесью. Поджигание огнесмеси осуществлялось ацетиленом и электрической горелкой. Давление в воздушных баллонах достигало 150 атмосфер, что позволяло метать горящие струи из двух брандспойтов на 40-50 метров. Лёгкий 12-тонный огнемётный танк не произвёл особого впечатления на советских инженеров, и они не нашли поводов для заимствований. Наиболее оригинальной показалась ходовая часть Flammpanzer II Flamingo, о которой писали:
Ходовая часть огнемётного танка в части конструкции аналогична ходовой части автополугусеничных немецких тягачей, но несколько упрощена для производства: пальцы траков автополугусеничных тягачей вращаются на игольчатых подшипниках, и гусеницы имеют резиновые подушки, пальцы же огнемётного танка посажены плотно на резьбе и нет резиновых подушек.
Захваченный Pz.Kpfw.38 (t), или по-чешски LT vz.38, из 20-й танковой дивизии, сентябрь 1941 года. Источник: warspot.ru
Были среди изученных машин дважды трофейные чехословацкие LT vz.35 и LT vz.38, последний из которых в отчётах именовался длинным «Прага-ТНГС-38Т». Пехотный танк R35 и средний Somua S35 представляли французскую технику, попавшую в советский тыл для изучения «Броневым институтом». Развёрнутого комментария удостоились последние два танка:
R35 и Somua S35 являются наглядной иллюстрацией стремления французов предельно упростить танковое производство и создать все предпосылки для обеспечения массового выпуска танков. Но широко (шире, чем все другие страны) применяя в танкостроении броневое литьё, они не смогли добиться его высокого качества.
Толстобронных танков ждать не стоит
В конце 1942 года в отчётах инженеров ЦНИИ-48 звучит чуть ли не снисходительное отношение к защите немецких танков. Если вкратце, то фашистская броня оказалась тонкой и не способной противостоять отечественным 76-мм снарядам. Интересно интерпретирована хорошая обзорность из танков противника. Большое число смотровых приборов, оказывается, не только повышает осведомлённость экипажа о происходящем вокруг, но и увеличивает уязвимость танка от зажигательных смесей и стрелково-пулемётного огня. Далее цитата, которая обескураживает:
Если же учесть, что при стрельбе по смотровым приборам имеется также значительная вероятность поражения вооружения танка и заклинивания шаровых установок и масок вооружения, становится очевидным, что такое, казалось бы, слабое противотанковое средство, как стрелково-пулемётный огонь, может быть всё же довольно действенным при применении его против немецких танков, в том числе даже средних и тяжелых.
На тот случай, если всё же пулемёт против T-III и T-IV не оказался бы действенным, в ЦНИИ-48 предлагали воспользоваться бутылками с коктейлями Молотова. Для этого у немецких танков всё было – развитые воздухозаборники и обилие смотровых щелей.
Проблему устойчивости к пушкам Т-34 и КВ немцы попытались решить простым экранированием корпуса броневыми листами. Обязательно экранировались лобовые части всех танков, что, по мнению ЦНИИ-48, выдаёт в машинах строго наступательное оружие – борта и корма немецких машин осталась слабо защищённой.
Француз на немецкой службе. Источник: waralbum.ru
Перед тем, как раскрыть главный тезис первой части доклада «Броневого института», стоит рассказать, кто составлял данный труд. Научное редактирование было за доктором технических наук, профессором Андреем Сергеевичем Завьяловым, основателем ЦНИИ-48. А в основу доклада легла работа как минимум шести инженеров института. Подписывал отчёт главный инженер ЦНИИ-48 Левин Е. Е. То есть авторы настоящие профессионалы своего дела и должны отлично разбираться в своей области. Приведём прогноз инженеров относительно дальнейшего развития немецкой бронетанковой отрасли без корректировок:
За время войны можно ожидать появления у врага новых образцов танков, хотя немцы, судя по всему, всячески избегают производственных осложнений, связанных с переводом промышленности на новые образцы и отражающиеся на массовости выпуска вооружения. Если такие новые образцы появятся, то едва ли мы встретимся в них с фактом значительного утолщения брони. Скорее всего, в соответствии со всем ходом развития типов немецких танков, следует ожидать усиления танковой артиллерии, с одной стороны, и увеличения проходимости танков в условиях бездорожья и мощных снеговых покровов, с другой стороны.
Отчёт подписан 24 декабря 1942 года, когда, напомним, советские войска уже успели столкнуться с новейшим немецким «Тигром». В Главном автобронетанковом управлении Красной Армии официально узнали о настоящих тяжёлых танках вермахта в начале ноября 1942 года от британских дипломатов. В связи с этим возникает пара вопросов. Во-первых, неужели в ЦНИИ-48 были не в курсе ситуации на фронте и не имели связи с ГАБТУ? И, во-вторых, почему в ответ на «картонность» тевтонской брони (о чём говорят в «Броневом институте») немецкие инженеры вдруг должны усилить вооружение и подвижность танков? Как бы то ни было, советские танковые соединения качественно не были готовы к противостоянию толстобронным немецким машинам до самого 1944 года.
Химия брони
Экранирование в первые годы войны для немцев было единственным спасением перед советской артиллерией и танками. Подобной защите подвергались прежде всего лобовые листы, поставленные ближе к отвесному положению, и во вторую очередь верхняя часть бортов и корма. Немцы применяли для экранирования как гомогенную, так и цементованную броню. А на одном из чехословацких танков LT vz.38 инженеры обнаружили сразу трёхслойное экранирование из 15-мм листов.
При этом, по мнению испытателей, с креплением бронеэкранов у немцев дела были плохи – листы стали срывало с корпуса уже после одного-двух попаданий. Вообще к экранировке танков в ЦНИИ-48 на момент отчёта относились скептически, уверяя, что проще и выгоднее просто наварить дополнительную броню, не оставляя «воздушной прослойки». При этом с 1941 года в «Броневом институте» шла работа по экранированию брони Т-34. На заводе «Красное Сормово» часть танков даже выпускалась с аналогичным бронированием.
Настоящий интерес у испытателей вызвала самоходка «Артштурм» или StuG III Ausf.C/D, оказавшаяся относительно простой в изготовлении машиной, да ещё и снабжённой мощным орудием. На поле боя такой «безбашенный танк» при должном уровне подвижности немного терял в тактическом плане сравнительно с классическим танком.
Пример экранирования немецкого Т-III. Сталинград, 1942 года. Источник: waralbum.ru
Теперь о немецкой танковой химии. Основным легирующим элементов ожидаемо выступал хром, который сталевары противника добавляли в броню в пределах 1-2,5 %. Следующим по значимости был молибден (0,2-0,6 %), затем кремний и никель (1-2 %). Марганец, широко применяемый как легирующая добавка в советской броне, в трофейной стали не нашёл особого распространения. Только в хромомолибденовой броне с низким содержанием хрома, ванадия и молибдена можно было отметить относительно высокую долю марганца – до 0,8 %. В такой рецепт стали немцы добавили марганец только для желания обеспечить прокаливаемость брони на толщины 20-40 мм при одновременно низком содержании хрома и молибдена. Среди причин экономии марганца была хроническая нехватка этого металла в Германии, а также желание избежать трещинообразования на танковых корпусах при сваривании.
Металлурги ЦНИИ-48 также отметили высокое содержание углерода в немецкой броне – до 0,5 %. В советской танковой броне доля этого элемента варьировалась от 0,27 % до 0,35 %. На что влиял углерод? Прежде всего, на твёрдость стали – у немецких машин она была гораздо выше, чем у Т-34, и тем более, чем у КВ. При этом высокое содержание углерода заметно повышает вероятность образования трещин при сварке, но немцам это удивительным образом (в том числе из-за малой доли марганца) удалось избежать. А вот отечественные тридцатьчетвёрки ещё очень долго не могли избавиться от опасных трещин на корпусе.
Окончание следует…
Источник: topwar.ru
